Сегодня сынка на меня разобиделся. Я ушла вроде как по делам, а вернулась аж в четвертом часу, бросив его одного в школе. Такой подставы он от меня не ожидал и не на шутку разочаровался. В его случае это всегда крик, оскорбления (то есть он обзывает меня словами, которые считает плохими), попытки меня прогнать, или ударить. Слава богу, с битьем у нас стало получше, годы объяснений и "дрессировки" берут свое. Да и обзывалки у нас скорее милые, нежели обидные - результат посильной тщательной фильтрации окружающей речи. И в общем-то ничего из ряда вон не случилось, ситуация банальная, ведь правда виновата, че уж... Припоздала, он испугался, что я его бросила.
Но тут вступил в силу фактор воспитательницы. И вот что привлекло мое внимание. То, что я раньше везде наблюдала и этим возмущалась, но сегодня прям вот обозначила для себя. Детям чаще всего просто запрещают выражать свой гнев. Он меня обзывает - воспитательница требует, чтоб он не говорил так про маму, нельзя. Он кричит, она говорит, что кричать нельзя. Он меня прогоняет, она говорит, что так нельзя. Ничего нельзя. Выражать гнев нельзя. И причина тут единственно в одном - ЧТОБЫ Я НИЧЕГО ПЛОХОГО О НЕЙ НЕ ПОДУМАЛА. То есть она говорит не с ним. А по сути, со мной. Даже смотрит в мою сторону, обращаясь к нему. Я же мама, а значит, неприкосновенна, даже когда виновата с точки зрения ребенка.
ПОЧЕМУ?! Почему она говорит со мной? Почему она запрещает ему злиться? Он же прав. Что ему делать? И так бывает очень и очень часто. Почему не принято предлагать детям альтернативу? Нельзя ругаться, но что-то можно ведь. А что можно-то? Когда он испуган, разгневан, обижен - что можно в такой ситуации? А выходит, что ничего. Просто не злись и все. И с хера ли мама по определению права и неприкосновенна? Даже когда виновата?
Мы, обладая нарушениями эмоционально-волевой сферы, уже привыкли с ним находить выход. Во-первых, я всегда прошу прощения когда накосячила. ВСЕГДА. Даже если мой "косяк" четко продуман, обоснован и выглядит таковым только в его глазах. Я извиняюсь и объясняю почему я так сделала. Во-вторых, я помогаю ему эту обиду выразить. Он кричит на меня, я предлагаю вместе покричать или поплакать. Он хочет меня ударить - я объясняю, что маму бить нельзя, но можно макивару. У нас она специально для этого куплена. И боксерские перчатки есть. Как вариант - подушку или диван. Он меня прогоняет, я говорю, что я его люблю и не хочу без него уходить, но пойду схожу с коридор, побуду там. Ему хочется, чтобы я поплакала - я охотно имитирую плач, зная, что его это успокоит. И он знает что я имитирую, потому что когда я реально рыдаю, он меня жалеет изо всех своих маленьких сил. Я всегда стараюсь предложить альтернативу. Я всегда с ним в этот момент. Это ведь элементарно. Но по неизвестным для меня причинам, нигде больше я такого не видела. Либо тотальный запрет, либо вовсе обвинение, либо попытки тупо переключить на другое, заткнув. Два последних варианта - любимейшие из арсенала моей мамы.
Я не знаю, насколько мое решение верно в отношении других детей. Оно верно в отношении моего ребенка. Я даже не знаю во вред оно ему или на пользу, оно просто единственно возможное в условиях состояния его и моей психики. Просто мне кажется, что вот такое требование загнать поглубже сильную эмоцию, без возможности ее выразить, вообще вредно, для любого человека. Да, ребенок приспособится, но чем это для него выльется? Я вот обзавелась махровейшим чувством вины, ОКР и букетиком неврозов.
Кстати, у нас на разрешение конфликта ушло минут пять. Воспитательница выглядела удивленной, надо сказать. И когда я типо плакала, и когда извинялась и объясняла почему задержалась. Пыталась встрять, но я ей не позволила. И даже когда он мне на доске показывал как сегодня писал букву. Это у нас такой способ выбраться из пережитого конфликта - переключиться. Только ПОСЛЕ пережитого. Помогает мгновенно. Через минуту он уже был счастлив купленным песочным часам и мы мирно поехали домой. Бедные воспитатели. Ведь у них этих детей сотни, и все с особенностями.